Болдинская осень
Как-то побывав в Павлове, Иван Васильевич плыл по Оке. Остановился в селе Вареж. Пора бабьего лета. Пленительное время. Тишина. Покой. Настроение благостное. Тут-то и услышал Сорокин подсказку: «А ведь недалеко отсюда — Болдино. Помните: Болдинская осень?» Как не помнить! И, хотя это «недалеко» вылилось в нелегкое, неблизкое путешествие, он добрался до Большого Болдина. Пока ехал «на перекладных», подоспела пора болдинской осени. Он на себе испытал подъем душевных сил, чувство сродни тому, что пережил в Болдине Пушкин. Вспоминая об этом, Иван Васильевич строго подчеркивает: «Живешь, работаешь, стремишься к лучшему, оттого что знаешь — есть настоящие, большие художники, они неизмеримо выше тебя стоят. Пушкин — высокая, яркая звезда. Недаром о нем сказано — солнце русской поэзии».
Осенью семидесятого, когда впервые на три недели задержался в пушкинском Болдине, он решил: «Буду приезжать сюда, пока не сделаю того, что задумал». Болдинская осень представлялась ему золотой. И золото стало главенствующим цветом в колорите его цикла о пушкинском Болдине.
Вторая поездка художника Сорокина повторила дорогу поэта из Москвы в нижегородское имение Пушкиных, куда Александр Сергеевич отправился осенью 1830 года перед женитьбой па Наталье Николаевне Гончаровой. Владимир, Муром, Арзамас, Лукоянов. Под влиянием особого смысла поездки художник видит старинные русские города как бы глазами Пушкина. Великокняжеский стольный град Владимир, несомненно, навевал путешествующему Пушкину мысли об историческом значении города, поставленного на Клязьме дальновидным Владимиром Красное Солнышко — здесь вопреки обыденности кровавых княжеских усобиц ковалась идея русской государственности, здесь расцвело самобытное, превосходящее учителей-византийцсв светлостью и красотой русское зодчество. Не проедешь по Московской улице Владимира, не отдав дани почтения Успенскому и Дмитриевскому соборам, не минуешь, коль ты едешь через Владимир, Золотых ворот. «Нигде, в тридевятом царстве» оказываешься, продвигаясь от Владимира на восток. Дремлющим в провинциальной забытости предстал взору великого поэта Муром — дивная картина каменного узорочья древних палат соборов и церквей. Не здесь ли при виде архитектурной пышности былой, самолюбивой и заносчивой удельной княжей воли блеснула в голове Пушкина идея, предчувствие сказки «О золотом петушке». Клюнул в темя незадачливого Дадона петушок, и его шумливое царство уснуло на века. В Арзамасе, каким увидел его Иван Сорокин, русская старина, собранная в центре города, сберегла аромат и краски далекого прошлого.
Сайт компании «Велоимперия» мне повстречался в интернете. В этой компании дорожные велосипеды, туристические велосипеды, подростковые и другие предлагаются на самых выгодных условиях. Возьмите на заметку мое сообщение.
